Родился 9 ноября 1912 года дер. Булгар Шугуровского района ТАССР. На фронте с июля 1941 года. Награды: орден Славы III степени, медали «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», юбилейные медали.

(воспоминания Каримова М.С.)

…Темная ночь. Идет дождь. Нас разместили по эшелонам. Загудели паровозы, нагнетая на нас мрачные мысли.

По дороге наш эшелон часто обстреливали немецкие самолеты, но несмотря на это, мы продвигались вперед. 6-го сентября мы попали под сильную лавину огня. Скрылись в землянке и просидели там двое суток. Еды нет.

В одну из ночей я решил поискать еды. После долгих поисков нашел кочан капусты. Радовался, что мог хоть немного утолить голод. Вокруг рвутся снаряды, а я возвращаюсь в землянку. И на следующую ночь я пошел на поиски еды. Случайно забрел в дом попа, где нашел пшеницу. Эту пшеницу пожарили и съели. В эти суровые дни советские войска остались в окружении немцев, и мы с тяжелыми боями освобождали их.

После нас отправили на Волгу в шестой танковый полк. Здесь мы держали оборону до 31 декабря 1941 года.

Несмотря на малое количество людей, мы уничтожили много вражеских танков и солдат.

18 января прислали подкрепление. 19 января вновь началось крупное наступление, где я был тяжело ранен. Первую помощь оказали в медпункте, куда доставил меня старшина роты. Состояние мое было очень тяжелым, во рту пересохло, охота пить. Врач быстро разрезал мою шинель. Это было 20 января 1942 года. Нас четверых раненых на повозках отправили в госпиталь. Сверху вились немецкие самолеты, обстреливая нас.

В лесу находилась наша артиллерия, которую немцы держали под огнем. Даже не верилось, что можно было выйти оттуда живыми. Когда мы могли выбраться из этого ада, мы не могли поверить этому.

Нас вывели на передовую, посадили в машины и отправили на станцию Ивановка. Попали в Тиховский госпиталь. Но когда здесь начали бомбить, нас отправили в Казань.

Казань для меня казалась уже родным домом, но все госпитали здесь были заполнены ранеными. Нас вынуждены были отправить в Ижевск. Туда мы прибыли 20 марта 1942 года.

Как только поправился, меня отправили в город Щедрин Челябинской области на переформировку. В июне 1942 года попал в город Ленинград стрелком пехотного полка. 28 сентября снова ранен и снова госпиталь. Ранение оказалось легким, и я пролежал всего 14 дней. После госпиталя попал в особый отдел, где был помкомвзвода на секретных заданиях. В 1943 году я оказался в 174 минометном полку, где определился наводчиком 120 мм миномета. Снова настали тяжелые дни. Голод, холод, не хватает боеприпасов. Немец все настойчивее и настойчивее старается наступать. Артиллерия, минометы, самолеты самоходы, лавина огня не переставали обрушиваться на нас. Этот огневой дождь не перестает лить днем и ночью. В это время мы находились в Красном Бору под Ленинградом и вели оборонительные бои. Сидим в окопах, где вода по грудь. Эти болотистые места приносили нам одни неприятности. Здесь погибли многие наши товарищи. И все же враг не прошел. После боев в Красном Бору наш 174 полк направили в Ленинград на отдых. Это было только на словах «отдых», на самом деле,  мы были под обстрелом немецких самолетов. В одном из обстрелов попали в машину нашего командира взвода, где находились еще 8 человек – все они погибли. Обидно было, что они погибли уже после боя. Нашу 22 Армию перебросили в направлении Финляндии в местечко Писочки.

Прямо с пути мы попали в бой. Очень жестокая эта была битва. Героически сражались солдаты. Многие товарищи не покидали поле битвы даже ранеными. В этой битве был ранен и наш командир батареи, несмотря на это, не оставил свое место. Это место оборонял 12 пехотный полк.

Мы пришли к ним на помощь как раз вовремя. Здесь я встретился со своим младшим братом Каримовым Киямом. Он, оказывается, служит в пехотном полку разведчиком. Это были незабываемые минуты встречи и радости. Решили с ним не расставаться, и наши командиры были не против этого. У нас тогда была огромная мечта – дойти до Берлина и живыми вернуться на Родину. Два брата часто были на доске почета, и командиры ставили их в пример другим. Мы тогда не жалели ни сил, ни жизни для своей Родины. Когда нас стало двое, наши огорчения уменьшились, все делили поровну. Все наши мечты -  скорее разгромить врага.

Настали дни наступлений.

В 1944 году по приказу прибыли в район Кульпин. Поставив на огневые позиции свои 120 мм минометы, начали ждать команды. И вот команда дана: «Огонь» - мы начинаем сражение. Не выдержав нашего натиска, враг начинает отступать. Нам этого только и нужно. В открытом поле от мин и снарядов никому не скрыться. Здесь мы разгромили врага и двинулись вперед.

Шли днем и ночью настроение поднялось. Из дома стали приходить письма с хорошими вестями. Враг отступает. Что только не делали фашисты: разрушали города и села, жгли людей. Видеть все6 это было очень тяжело. Месть наша росла - отомстить врагу во чтобы то ни стало, никакой пощады врагу! Только смертью врага могло утешиться наше горе.

Таким образом, мы дошли до реки Нарва. В феврале 1944 года по приказу генерала Говорова мы начали форсировать Нарву. Пройдя 8 км от этой реки, я был тяжело ранен. Темная ночь. Идет снег и дождь. Вокруг никого нет. Лежу прямо в воде. До меня доносится голос нашего командира: «Товарищ, молодой Каримов, убит твой брат». Я лежу и не могу даже раскрыть рот, чтобы крикнуть, что нахожусь здесь. Мой брат кричит, но у меня нет сил, ответить ему. Наконец он находит меня. Увидев, что я живой, ножом разрезал мою одежду, наложил жгут, но кровь не перестает течь. Когда ехали на машине, нас снова начали обстреливать немцы. Мой брат грудью накрыл меня и сказал: «Если умрем, то вместе за Родину». И он, и я все же остались живы. Меня положили в Ленинградский госпиталь. Из госпиталя отправили в город Гатчину. Там я попал в авиационную часть, но, еще не окреп после ранения, меня поставили пожарником на военном складе.

В сентябре 1945 года по приказу командования я демобилизовался домой.