Автор А.Троепольский 29 январь 1985 «З.И» №19

Командовал отделением украинец Николай Кабинко. В одном строю десять молодых парней. Азербайджанец Абдулла, узбек Вимазян, татарин Мансур, русские, башкир, белорусы. Они еще приглядывались друг к другу, ребята в новеньких гимнастерках, не умеющие как следует наматывать обмотки. Каждый получил винтовку. 15 патронов и две гранаты без запалов. В этом лагере под Житомиром им предстояло принять военную присягу. Они еще не знали, что война уже стояла на пороге их общего дома.

Казарма засыпала. Ворочаясь на койке, Мансур вспомнил Казань, в которой родился, мать, умершую так рано, среднюю Азию, куда пришлось уехать после появления в семье мачехи, консервный завод, на котором работал слесарем. Цветущая миндаль. Девушка, которая обещала ждать.

Проснулся от страшного грохота. За окнами полыхали зарницы. Бойцы в одних трусах выскакивали из казармы. Глазам предстала страшная картина. Кругом рвались бомбы. Военный городок пылал. Горели казармы, домики командного состава. В конюшнях дико кричали заживо сгорающие кони. Повсюду метались полураздетые люди, плакали дети.

Но вот громко прозвучала команда, бойцы кинулись одеваться, разобрали винтовки. Утро 22 июня стрелковый полк встретил уже в окопах под городом Ковель. За рекой виднелся город в дыму пожарищ, а в воздухе беспрерывно появились самолеты с крестами на фюзеляжах, бомбы сыпались на жилые кварталы и мост, по которому, ломая перила, рвался на восток поток беженцев под бомбежкой. Отделение понесло первые потери – убит Абдулла, ранено двое.

В этот день принять бой не пришлось, приказано было отступать и занять оборону у Бердичева (450 км). Опять окрыли окопы в полный профиль. Прошел слух, что в расположении полка задержали хромого старика, в деревянной ноге обнаружили рацию. Диверсанта выловили поздно – на позиции навалились «юнкерсы», устроили кромешный ад. Полк понес огромные потери и был отведен на переформирование. Отделение Кабинко пополнилось бывалыми воинами, за плечами которых был Халхин-Гол. Молодые с жадностью слушали их рассказы, перенимали пехотную науку.

Под беспрерывными бомбежками полк занял позиции в системе обороны Киева. Здесь впервые Мансур увидел немца. Пленного провели конвоиры через расположение части. Мансур с товарищами с любопытством рассматривал мышиного цвета китель, сапожки с короткими голенищами. Видя, что за ним наблюдают, фашист злобно ощерился, выпятив грудь, крикнул что-то.

- Ну, наглый! – удивлялись бойцы. Вздыхали сокрушенно: «Силу чует». Все слышнее слышалась канонада, фронт приближался к столице Украины. Никогда не забудет Мансур тот первый бой. Огненный вал дошел до укреплений. Вздыбилась земля, на окопы лавиной накатывались танки. Мансур почувствовал, как непривычно громко стучит сердце. Приготовил винтовку, две противотанковые и три противопехотные гранаты. Командир отделения Кабинко еще раз предупредил бойцов, чтобы не открывали огонь без его команды, панике не поддавались.

По вражеским танкам ударила артиллерия, захлопали противотанковые ружья. Видно, как у «сорокапятки» раскалился ствол орудия. Несмотря на потери, танки идут на пролом. Стелется дым от разрывов и горящих машин. Стонут раненые. Отделение дружно ведет огонь по фашисткой пехоте, идущей под прикрытием танков.

Но что это? Снимается с позиций батарея 75-мм пушек. Увозят «сорокапятки». Звучит команда: «Отступать!» Фашисты прорвали фланг, возникла угроза окружения.

Мансура Шагеева вызвали в штаб полка, приказали перейти в разведку. Наверно, рекомендовал Кабинко, который оценил выдержку и осмотрительность Мансура, его поведение в критическме моменты.

Мансур поступил в распоряжение командира полковой разведки капитана Чилихина. Сдал винтовку и гранаты, взамен получил пистолет и финский нож. Десять дней под руководством сержанта, командовавшего отделением, проходил обучение - самбо, ориентирование на местности, владение различным оружием. Затем сержант взял с собой Мансура на передний край. С нейтральной полосы вели наблюдение, Мансур за командным пунктом фашистов, сержант – за пулеметным гнездом. Совместно вели журнал наблюдений – сколько пришло на КП, сколько вышло, хронометраж смены часовых, поведение пулеметчиков. Наблюдали через замаскированные бинокли, смотрели до рези в глазах. Так весь день. Грызли сухари и концентраты. Ночью вернулись.

Очень страдали солдаты без курева. Мансура послали в Киев разжиться табачком. Город готовился дать отпор врагу, баррикадами перекрывались улицы, перекрестки ощетинились противотанковыми «ежами». На толкучке купил с рук самосад. По дороге попалось фотоателье. Мансур снялся, дождался снимков и послал одну фотографию жене брата в Казань. Он уцелел этот снимок. На фоне хаток и крупных подсолнухов надпись: «Привет из Киева!» И худое изможденное лицо молоденького солдата, грустные и усталые глаза.

В боях за Киев Мансур попал на мушку вражеского снайпера. Только стал перебегать укрытия, вдруг обожгло ногу. Глянул – брюки разорваны, хлещет кровь. На плащ палатке отнесли в санчасть, наложили шину, перевязали. Полуторка отвезла в аэродром. Воронеж запомнился постоянными бомбежками. Госпиталь эвакуировали в Астрахань. Здесь раздробленную разрывной пулей кость скрепили пластиной из нержавейки. Вроде подлечился, направили в запасной полк, но открылась рана, снова госпиталь.

После излечения Мансура Шагеева направили в защищавшую Сталинград 316–ую стрелковую дивизию, назначили командиром отделения разведки. Приказ: «Взять языка!» В разведку пошли пятеро. Пробрались между вдребезги разбитых домов, замирая при хлопках, взмывающих в ночное небо ракет. Через развалины кондитерской фабрики добрались к траншее. Дождались смены наблюдателей, выбрали момент, когда один немец улегся на дно траншеи отдыхать, а второй наклонился прикурить сигарету. Вмиг набросились разведчики на фашистов, моментально засунули кляпы, завернули и связали руки прочной веревкой, выдернули из траншеи и поволокли по снегу. Двое тащили «языков», трое прикрывали отход. Вдруг из темноты вынырнули пятеро немцев, видимо, разведка. Схватились в рукопашную молча. Мансуру достался здоровенный немец в шинели и каске, блеснул плоский штык на винтовке. Мансур пытался отбить выпад саперной лопаткой, но штык резанул по левой руке. Вторым ударом немец прорвал ватник и пытался поднять Мансура, оторвать от земли. Штык скользнул по ребрам. Мансур успел ударить крутнувшегося немца лопаткой по спине. В этот момент над головами разведчиков прошила воздух пулеметная очередь, началась стрельба, все попадали на землю и поползли, каждый в свою сторону.

В санчасти Мансуру промыли и перевязали раны, отправили в госпиталь. За захват «языка» Шагеев был награжден орденом Славы III степени.

Продолжил фронтовую службу Мансур Шагеев в январе 1044 года командиром отделения разведки в 66-ой стрелковой дивизии. Пока дивизия стремительно наступала, разведчикам серьезного дела не выпадало. Но вот фронт подошел к Бугу, где немцы создали мощные оборонительные укрепления. Наступление захлебнулось. Для охоты за «языком» командир дивизии старший лейтенант Кукушкин отобрал пятерых разведчиков, среди них и Мансур.

Всю ночь пролежали на нейтральной полосе. Немцы вели такой огонь, что головы невозможно было поднять. А откладывать операцию нельзя - кончались сутки, когда действовал заранее обусловленный пароль и отзыв при возвращении к своим. Еще день пролежали в засаде. В сумерки наша артиллерия открыла огонь по позициям врага. Используя огненный вал, разведчики подползли к окопу, в котором засели пулеметчики. Не успели фашисты опомниться, как уже с кляпом во рту, подгоняемые разведчиками, «своим ходом» двинулись в плен. Захваченные сообщили очень ценные для командования сведения. Когда Мансур на следующий день увидел пленных, то про себя подивился, как он мог справиться с таким здоровым бугаем, связать его и выдернуть из траншеи? Уму непостижимо.

За эту операцию Кукушкину было присвоено капитанское звание, ему вручили орден Отечественной войны II степени. На груди у остальных разведчиков, в том числе и у Мансура, заблестел орден Красной Звезды.

Вторую Красную Звезду Мансуру Шагееву вручили уже в Австрии. Разведку боем проводили 25 человек, шли с ручным пулеметом, рацией, имели санинструктора. Скрытно подобрались вплотную к траншеям и с криком «Ура!» ворвались в расположение вражеской части. Забросали траншеи гранатами, подавили сопротивление опешивших фашистов автоматным огнем и привели с собой пленных.

Поредевшую в наступлении дивизию отвели к Будапешту на переформирование. Утром 9 мая всех построили, и политрук объявил о капитуляции фашистов и окончательной Победе. Вверх полетели пилотки и фуражки, солдаты, сломав строй, обнимались и целовались, качали офицеров, чокались фляжками.

Вернулся с войны Мансур Шагеев. Начал работать в Узбекистане автослесарем на заводе. Женился. Родилась дочь. И тут пришло письмо из Куакбаша от тестя. Пишет, в Татарии нашли нефть, разворачивается небывалое дело, очень нужны рабочие руки.

Он отработал в 33 года в нефтяной промышленности.